« она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы. черт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Москве. и эти цветы очень отчетливо выделялись на черном ее весеннем пальто. она несла желтые цветы! нехороший цвет. она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. ну, Тверскую вы знаете? по Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. и меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!
повинуясь этому желтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошел по ее следам. мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, а она по другой. и не было, вообразите, в переулке ни души. я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдет, и я никогда ее более не увижу…
и, вообразите, внезапно заговорила она:
— нравятся ли вам мои цветы?
я отчетливо помню, как прозвучал ее голос, низкий довольно-таки, но со срывами, и, как это ни глупо, показалось, что эхо ударило в переулке и отразилось от желтой грязной стены. я быстро перешел на ее сторону и, подходя к ней, ответил:
— нет.
она поглядела на меня удивленно, а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину! вот так штука, а? вы, конечно, скажете, сумасшедший?
— ничего я не говорю, — воскликнул Иван и добавил: — умоляю, дальше!
и гость продолжал:
— да. — она поглядела на меня удивленно, а затем, поглядев, спросила так:
— вы вообще не любите цветов?
в голосе ее была, как мне показалось, враждебность. я шел с нею рядом, стараясь идти в ногу, и, к удивлению моему, совершенно не чувствовал себя стесненным.
— нет, я люблю цветы, только не такие, — сказал я.
— а какие?
— я розы люблю.
тут я пожалел о том, что это сказал, потому что она виновато улыбнулась и бросила свои цветы в канаву. растерявшись немного, я все-таки поднял их и подал ей, но она, усмехнувшись, оттолкнула цветы, и я понес их в руках.
так шли молча некоторое время, пока она не вынула у меня из рук цветы, не бросила их на мостовую, затем продела свою руку в черной перчатке с раструбом в мою, и мы пошли рядом. »
булгаков
